Неточные совпадения
Володя и старший Ивин нагнули ему голову и поставили ее на лексиконы; я и Сережа схватили бедного
мальчика за тоненькие ноги, которыми он
махал в разные стороны, засучили ему панталоны до колен и с громким смехом вскинули их кверху; младший Ивин поддерживал равновесие всего туловища.
— Не знаю, а уж верно не Дубровский. Я помню его ребенком; не знаю, почернели ль у него волоса, а тогда был он кудрявый белокуренький
мальчик, но знаю наверное, что Дубровский пятью годами старше моей
Маши и что следственно ему не тридцать пять лет, а около двадцати трех.
Кетчер
махал мне рукой. Я взошел в калитку,
мальчик, который успел вырасти, провожал меня, знакомо улыбаясь. И вот я в передней, в которую некогда входил зевая, а теперь готов был пасть на колена и целовать каждую доску пола. Аркадий привел меня в гостиную и вышел. Я, утомленный, бросился на диван, сердце билось так сильно, что мне было больно, и, сверх того, мне было страшно. Я растягиваю рассказ, чтоб дольше остаться с этими воспоминаниями, хотя и вижу, что слово их плохо берет.
Мальчик, как на пружинах, вскочил на резвые ноги и быстро,
махая руками, вышел из сакли. Минут через десять он вернулся с черно-загорелым, жилистым, коротконогим чеченцем в разлезающейся желтой черкеске с оборванными бахромой рукавами и спущенных черных ноговицах. Хаджи-Мурат поздоровался с вновь пришедшим и тотчас же, также не теряя лишних слов, коротко сказал...
Старик заметил это, положил хлеб и нож на грудь юноши, тревожно
махая рукою, зовет
мальчика...
— На небо, — добавила
Маша и, прижавшись к Якову, взглянула на небо. Там уже загорались звёзды; одна из них — большая, яркая и немерцающая — была ближе всех к земле и смотрела на неё холодным, неподвижным оком. За
Машей подняли головы кверху и трое
мальчиков. Пашка взглянул и тотчас же убежал куда-то. Илья смотрел долго, пристально, со страхом в глазах, а большие глаза Якова блуждали в синеве небес, точно он искал там чего-то.
— Он мне, значит, и говорит: «У меня, говорит, двое детей… два
мальчика. Дескать — надо им няньку, а нянька есть чужой человек… воровать будет и всё такое… Так ты-де уговори-ка дочь…» Ну, я и уговорил… и Матица уговорила…
Маша — умница, она поняла сразу! Ей податься некуда… хуже бы вышло, лучше — никогда!.. «Всё равно, говорит, я пойду…» И пошла. В три дня всё окрутили… Нам с Матицей дано по трёшной… но только мы их сразу обе пропили вчера!.. Ну и пьёт эта Матица, — лошадь столько не может выпить!..
— Это —
мальчик? — спросила
Маша. — Он — что?
Маша, дочь ее, нянчилась с меньшим, старшие,
мальчик и девочка, были в школе. Сам зять не спал ночь и теперь заснул. Прасковья Михайловна долго не спала вчера, стараясь смягчить гнев дочери на мужа.
Федя — как быть
мальчик, веселый, смирный, покорный; а
Маша с малолетства выказывает большую своеобычливость.
Маша тем временем сидела под лавкой и молчала; только маленький
мальчик кричал, потому что больно разбил себе нос.
Один раз мать сидела у окна и смотрела на улицу. Вдруг она увидала, что к ней идет ее
Маша и ведет за руку маленького
мальчика, а на руках несет девочку.
Маша взяла девочку на руки, а
мальчика повела за руку.
— Совсем на
мальчика стали похожи, — сказала
Маша, разглядывая мою потешную маленькую фигурку.
Две недели скоро прошли. Мы с Мишею уехали. Но впереди была большая радость. Оля и
Маша осенью поступали в гимназию, это — не
мальчики, их Варвара Владимировна не считала возможным отдавать в чужую семью. И Плещеевы всею семьею переезжали на зиму в Тулу.
Костя был сын троюродного племянника генеральши, а
Маша — дочь чуть ли не четвероюродной племянницы. И
мальчик, и девочка были сироты и взяты Глафирой Петровной в младенчестве. Дети были неразлучны, и вместе, Костя ранее, а
Маша только в год нашего рассказа, учились грамоте и Закону Божию у священника церкви Николы Явленного, благодушного старца, прозвавшего своих ученика и ученицу: «женишек и невестушка». Это прозвище так и осталось за детьми.
В числе парадных приемышей были
мальчик лет двенадцати Костя и девочка восьми лет —
Маша.
Сергей Петрович. Да куда же ты, негодяй? (Ипполитов
махает ему рукой.) Вот каковы друзья!.. Под сорок, а повесничает, как
мальчик!
«Особа» привыкла к
мальчику и полюбила его, но чьим он действительно был кумиром, то это Тамары Абрамовны, которой Костя платил искренней сыновней привязанностью, и ей часто с детской откровенностью повествовал о том, что происходило у них в доме. Та, впрочем, за последнее время только
махала рукой и произносила...
Ильза
махнула рукой в знак нетерпения и обратилась к
мальчику, все еще неподвижно стоявшему на одном месте, как будто пригвожден к нему был суровым взором матери.